о1. Имя Фамилия персонажа | Прозвище
Винри Рокбелл | Winry Rockbell
Никаких прозвищ, собственно говоря, у Винри нет. Ведь обычно они все-таки появляются в том случае, когда у человека большая компания друзей, в которой он постоянно крутится. Винри этим похвастаться не может, а потому у нее есть только одна кличка, которой пользуется разве что Эд - "Бешеный механик"
о2. Возраст | Пол | Ориентация
18 лет, гетеро, Ж
о3. Деятельность | Способности
Думаю, нельзя сказать, что Винри обладает какими-то феноменальными талантами в области живописи, музыки, танцев и прочего. Ничего кроме деталей автопротезов она в жизни не рисовала, а если и пыталась, то линии все равно соединялись к заветному чуду механики.
Автопротезы - это ее хобби, работа, мечта и своеобразная цель. Пожалуй, происхождение Винри сказалось на ее дальнейшей жизни - все-таки родители врачи, бабушка - механик. Логично было предположить, что и Винри свяжет свою жизнь с медициной - в том или ином ее проявлении... Часто бывает так, что человек, выучившийся на определенную профессию, больше не совершенствуется - остается с теми же знаниями, с которыми покинул учебное заведение. В результате он "отстает от жизни", надувается и делает вид, что он самый умный, так как отлично понимает, что это не так. У Винри все с точностью, да наоборот. Дело не только в том, что она сама заинтересована в усовершенствовании своих навыков, но и в том, что она дала обещание Эдварду помогать. Да, разумеется, теперь это уже потеряло смысл, когда последний вернул себе и руку, и ногу, но что еще она может сделать? Желание стать лучшим механиком автопротезов никуда не делось, осталось, как привычная мечта. Хотя раньше эта мечта была связана еще и с надеждой хотя бы на каплю улучшить жизнь Эда.
о4. Характер персонажа
Обычно Винри связывают с криками, орами, а также с избиениями несчастного Эдварда. Вернулся, автопротез сломал? - вот тебе по башке этим автопротезом! И как будто девушка совершенно пуста, ни о чем не думает, обычная девица-истеричка - что с нее взять? Как будто нет у нее больше ничего, кроме автопротезов и слез.
Да, Винри не железная, стоит это уяснить. Есть люди, которые, казалось бы, могут вынести буквально все: является это каким-то психическим отклонением или нет - вопрос другой, но она лично к такому виду людей не относится. Она тоже может сломаться, может заплакать, когда сил уже никаких не осталось. Но было бы ошибкой подумать, что она слаба. Она сказала, что никогда не простит Скара за то, что тот убил ее родителей, но потом сама спасла ему жизнь, перевязав раны. Это по меньшей мере говорит о том, что она не способна на месть - на месть жестокую и кровавую. В один миг она однажды отказалась плакать, лишь потому что Эд обещал Винри, что заставит ее пролить слезы от счастья. А можно подумать, мало было моментов, когда она готова была разреветься от горя. Или хотя бы от неведения - ведь она несколько лет подряд ждала человека, который не позвонит и не напишет, а, может быть, даже и не вернется. Вот и сиди у себя в деревне, жди, не зная имеет ли это еще хоть какой-то смысл. И постоянно ты ничего не знаешь.
Характер девушки достаточно противоречивый, и тем, кто постоянно с ней общается, должно быть, приходится непросто. Иногда она пугает своей упертостью, целеустремленностью и уверенностью. Редко можно ее застать врасплох и заставить сказать: "Я не знаю что делать дальше". Обычно она очень быстро находит решения, выходы из ситуации удобные прежде всего для нее самой. Подсознательно она забывает в момент принятия решения обо всех страхах, особенно, если пытается что-то объяснить человеку - он ведь увидит, если Винри сама будет сомневаться.
Страхи... разумеется, у нее есть страхи. Но в эти страхи не входят такие простые вещи, как кровь и гроза - не положено дочери врачей кровь боятся (да и даст тебе такая бабушка испугаться подобного), а гроза это ведь красиво, что ее бояться? В ее страхи входят куда более «пространственные» понятия – она прежде всего боится за кого-то, а не что-то. Так и одна из ее параной – Винри боится видеть удаляющиеся спины дорогих ей людей. Да и ее понять можно, в конце концов слишком часто она провожала взглядом вот точно так же удаляющиеся спины, зная, что их обладатели идут чуть ли не на смерть. Некоторые даже умирали – родители ее. После их смерти, собственно говоря, эта паранойя и проявилась.
Иногда Винри может показаться хамоватой. Но так могут подумать только те, кто застал ее в неудачный момент, читай: когда она разговаривала с Эдом после его очередного побоища с кем-то там. Прикрикнуть Винри и в самом деле может на кого-нибудь легко, но только если в этом действительно есть необходимость. В конце концов, не орет же она на каждого своего клиента за сломанный автопротез. Наоборот, они все ее нежно любят и начинают выть, как только Винри куда-то на неделю-другую исчезает.
В большинстве случаев она очень легко находит общий язык с окружающими ее людьми. При этом вот друзей одинаковых с ней возраста у нее очень мало – не сложилось как-то. Вместо этого она легко может общаться с мужчинами и женщинами, которые вдвое старше ее самой. Пожалуй, это взаимно. Я склонна считать, что это связано с одной простой причиной: взрослые привыкли замечать и понимать, умен ли человек или глуп. Винри не глупа.
Стоит отметить то, что Винри очень любит маленьких детей. Общаться с ними – сущий пустяк для нее. Ее не раздражают их крики, плач, просьбы поиграть с ними и прочее. Хотя, конечно, все до поры до времени. Терпимость Винри была всегда свойственна – это, должно быть, она тоже от родителей унаследовала – но все имеет свои границы. Тем более, девушка бы никогда не смогла целыми днями сидеть с маленькими детьми – им необходимо уделять слишком много времени, и Винри бы рано или поздно все равно убежала заниматься работой, в которую она может уходить с головой и не давать себя отвлечь ничем.
Организаторские способности у Винри… нет, не то, чтобы на нуле, но похвастаться она последними не может. Пожалуй, если бы ей пришлось кого-нибудь заставлять выполнить ту или иную работу, то она бы все равно начала чертыхаться и кричать, и строить из себя уверенную в себе личность, а это верный путь к провалу затеи. Но это если говорить о целой группе, допустим, военных, которых надо построить и каждому придумать задание. Другое дело – близкие ей люди. Об Эдварде мы культурно промолчим - у последнего такой характер, что заставить его сделать что-нибудь совершенно нереально. Но если бы он хотя бы иногда прислушивался к чужому мнению, то, вероятнее всего, и за механической рукой своей бы следил – и речь не только о том, чтобы он ее не разнес при первом же удобном случае. Автопротез ведь – такой тонкий механизм! За ним ухаживать надо…
Девушка совершенно не самокритична. Каждый раз, когда она доделывает свою работу, она уверенно заявляет, что это самое замечательное, что мир когда-либо видел. Во всяком случае, эта излишняя самоуверенность ей не мешает, ибо она не сидит сложа лапы и не ждет пока гениальная идея сама придет к ней в голову, и не пребывает в абсолютной уверенности, что совершенствоваться бессмысленно – все ведь идеально! – а значит, все в порядке.
Не сказать, чтобы Винри была тонким психологом. Как и интуиция, понимание людей находится на приличном среднем уровне. Но уж точно нельзя о ней сказать, что, заблудившись в городе, нельзя послушаться ее только из-за того, что Винри по-любому укажет неверный путь. В людях она ошибается, надо сказать, редко. Она не припомнит еще такого случая, чтобы она думала о ком-то, как о лучшем друге и замечательнейшем человеке, а тот оказался большим хамом и тварью. Нет, такое она все-таки видит.
о5. Внешность персонажа
Такой типичный северный тип внешности – голубые глаза, светлая кожа, которая быстро сгорает на солнце, и не менее светлые волосы. В нашем мире много предвзятости, так что не побоимся сказать, что Винри похожа на одну из стандартных «голубоглазых блондинок», которые неизвестно чем насолили человечеству.
Надо признаться, что Винри выглядит на фоне общей массы довольно-таки ярко. Она, конечно, и характером выделяется, но что касается внешности – ее трудно не заметить. Черты лица плавные, аккуратные, совершенно не резкие. Губы тонкие, но яркие. Выделяются большие, чуть ли не огромные глаза девушки, обрамленные средней длинны ресницами. Кисти рук, кажется, совершенно не подходят девушке-механику автопротезов, ибо скорее похожи на часть тела какой-нибудь элегантной девицы, которая этими самыми руками привыкла не менее элегантным движением вытащить из маленькой сумочки маленькое зеркальце. «Посмотрите на действительность и ужаснитесь» это называется. К слову, вы никогда не увидите на руках Винри сколько-нибудь длинных ногтей, так как они бы в любом случае тут же обломаются, стоит девушке взяться за работу.
Рост Винри, что называется, средний. Не карлик, но и не оглобля, которая будет повыше любого мужчины сантиметров на 10-20. Раньше она постоянно была выше Эдварда стабильно на несколько сантиметров, однако последний, кажется, эту традицию решил больше не поддерживать…
Винри повезло, что касается ее фигуры. Некоторым все-таки от рождения дано быть худыми и иметь минимальную склонность к полноте. А некоторым везет еще сильнее, и они не выглядят в таком случае, как ходячие скелеты. И несмотря на все эти плюсы, она все равно находит что-нибудь, на что можно поругаться – например, на «кривые ноги», на неаккуратные пальцы на ногах; еще может найти несуществующую косую перегородку в носу (такое действительно бывает, но к ней не относится), слишком тонкие волосы, из-за чего Винри постоянно страдает, ибо непослушная шевелюра магнитится, путается – и попробуй ее с утра пораньше расчесать. Есть в ней один момент, который пугает всех кроме нее самой – сто раз проколоты уши. Но нельзя же расстаться с подарками Эдварда!
Ее предпочтения в одежде могут показаться, мягко говоря, непривычными. Но Винри важнее всего удобство, и именно поэтому она спокойно может расхаживать по мастерской в странного вида и неизвестного происхождения топике без бретелек, да еще и в неких мешковатых штанах. Это ее «домашний вид», который с таким же успехом можно назвать «рабочим». Волосы она во время работы всегда старается убрать, надевая на голову красную или зеленую косынку. В остальное время с волосами тоже не мудрит и ничего особенного на голове не сооружает – в двадцатом веке прически восемнадцатого с его кораблями и замками, застрявшими в волосах уже не в моде! Поэтому обычно ее можно увидеть с «хвостиком» и двумя свободными прядями спереди.
Определенных предпочтений в одежде у нее, правда, нет. Она может с одинаковым успехом носить как штаны, так и любимую юбку; как платье, так и рабочий комбинезон. Старается не одеваться в особо яркие цвета – например, красного на ней не увидишь. Куда более частыми являются бежевый, черный, белый, пастельные тона, зеленый и всякие другие не бросающиеся в глаза цвета. К ненавистным можно отнести все тона и вариации лилового, розового и фиолетового.
о6. Биография персонажа
Да уж, жизнь Винри сказкой не назовешь. Потому что в сказке не бывает постоянного страха за дорогого человека, оторванных рук и ног; не бывает людей, потерявших волю к жизни; гомункулов, Ишварской войны, на которой погибают родители, убийц. В сказке нет глобальных жертвоприношений, которые уносят сотни жизней. А еще не задумываешься над такими пространственными вещами, как смысл жизни,  и не задаешь сам себе риторических вопросов.
Винри выросла, когда во всем восточном районе страны вспыхивали бунты и восстания. Конечно она тогда еще не понимала до конца что происходит, но такие вещи, как гражданские войны мимо человека просто так не проходят. Ей повезло в том смысле, что она жила в деревне – простой аместрийской деревне. Тут мятежи и бунты место не имели – смысл устраивать резню в подобном, малонаселенном пункте?
Осознание того, что такое война стало приходить, когда вдруг исчезли родители. Не умерли и не погибли, а просто исчезли – их забрали и больше не вернули. Подозревала ли Винри, что мама с папой больше не вернутся, когда те уходили вдоль по проселочной дороге вместе с какими-то незнакомыми военными? Вряд ли. Ей ведь сказали тогда, что и Сара, и Ури Рокбеллы обязательно вернутся – она и поверила, но страшно за них все равно было.
Даже когда Винри сообщили, что она стала сиротой, все равно было за них страшно. По инерции, по привычке. Девочке тогда было около семи, восьми лет. Она тогда решила, что в полной мере поняла что такое война. Хорошо, что она ошибалась, потому что ни один родитель – ни покойный, ни живой – не пожелает, чтобы его ребенок получил эти знания.
Пожалуй, это был первый удар в ее жизни. Пришлось как-то привыкать к тому, что мать с отцом лежат где-то в сырой земле и гниют. Наверное, хорошо, что это произошло, когда она еще была маленькой, а не через лет семь-девять, когда она была бы уже фактически полностью сложившейся личностью – пережить такое было бы намного сложнее.
Все воспитание Винри так или иначе легло на бабушку Пинако, которая, надо сказать, справлялась с этой задачей превосходно. Хотя, разумеется, она не бегала за внучкой с ремнем, готовая высечь ее за первое же непослушание. Все воспитание проходило на несколько другом уровне – у бабушки в доме был непоколебимый авторитет и пойти против него было совершенно немыслимо. Хотя вот Эд только этим и занимался – орал и препирался с ней только так.
Да, в те времена это ее надо было утешать братьям Элрикам. В те времена она была среди этой ризембульской троицы самой несчастной. Такое положение дел изменилось сразу после смерти Триши Элрик. И вот тут-то действительно показалось, что грядет война – со всей ее грязью и кровью, только без многомиллионных войск.
После этого братья сильно изменились, а Винри попыталась остаться прежней – наверное, на уровне подсознания старалась хоть как-то поддержать их. Так оно и продолжалось год за годом, потому что поддержки Эду с Алом нужно было все больше. Она стала чем-то вроде опоры их внутреннего мира, которая не давала ему обрушиться в пропасть, а позволяла на некоторое время повиснуть над ней. Может показаться, что девушка таким образом отдавала всю себя на спасение другого человека, теряя сама твердую почву под ногами. Но у нее эта твердая почва есть, пока живы Элрики.
Винри всегда ненавидела военных. Они тогда забрали родителей, они и виноваты в их смерти. Однажды к ним домой, в Ризембул, заявилось несколько таких людей в синей форме. По велению бабушки она приготовила приехавшей женщине чай, вежливо его ей вручила, а потом сам собой завязался разговор, который изменил мировоззрение Винри. Пришлось признаться в том, что не все военные просто убийцы и даже несмотря на прежние заявления о ненависти ко всем армейским, она протянула Ризе Хоукай на прощание руку и назвала свое имя. Этот шаг чем-то напоминал предательство собственных суждений.
В тот же день в глазах Эда вновь появился живой огонек, пропавший после неудачного обряда человеческой трансмутации.
У Винри всегда было ощущение, что она делает недостаточно для Эда. Она дала ему руку и ногу, а заодно и возможность самостоятельно двигаться и идти вперед. Эд всегда говорил, что у них больше нет дома – они сожгли его перед тем как уйти в свои странствия. Но дом не может быть домом без родных людей. Дом это не просто сколоченные доски, стол, стул и несколько комнат – это прежде всего окружение и атмосфера, знакомая с детства. Для братьев именно Винри с бабушкой стали «домом», а это дорогого стоит. И все равно ей всегда казалось, что она может сделать больше, а потому все свое рвение направила на усовершенствование своего мастерства в области автопротезов. В результате это привело ее в город, который называют «Меккой для механиков автопротезов» - Раш Велли. И кто бы мог подумать, что, получив отказ от прекрасного мастера-отшельника, она сможет стать подмастерьем у чокнутого, но добродушного «мистера» Гарфиля.
Впрочем, долго в Раш Велли она остаться не смогла. Дальше последовала целая череда событий, которая чуть не уничтожила целую страну. Винри поневоле оказалась в это втянута, так как слишком близка к братьям Элрикам – иными словами, она служила просто средством шантажа и, не подозревая этого, отправилась на север по вызову армии. Там встретила, к слову, много интереснейших личностей – например, того же Скара, которого надеялась больше никогда не увидеть после той провальной попытки отомстить ему за смерть родителей.
Что происходило дальше с трудом можно понять. Она знала лишь, что фюрер на некоторое время исчез, но лишь с тем, чтобы вернуться и разгромить все бриггские войска, дабы вернуть себе утерянную власть и кресло фюрера. Весь центральный штаб был разрушен – об этом трубили по всем радиостанциям, но что на самом деле происходит никто толком не понимал. А Винри знала лишь, что Эд с Алом сейчас в столице, сражаются с врагами, возможно не вернутся. Ну как всегда… только хуже.
Винри сидела дня два дома (куда она попала благодаря стараниям добрых военных, которые притащили ее в родные края, спрятав среди какого-то невразумительного груза) и просто ждала фигуры, которая появится на горизонте, держа в руках свой красный плащ. Это чем-то напоминало надежду найти без вести пропавшего на войне – обещал, что вернется, говорил, что есть один шанс на миллион, что он проиграет, а теперь куда-то исчез – а ты сидишь с пустой головой и ждешь, ждешь минуту за минутой.
Но вернулись все. И Эд – с живыми рукой и ногой, - и Ал – с настоящим телом. А еще с ними пришла незнакомая Винри девочка, представившаяся Мей Чан, синской принцессой какого-то там королевства.
И непонятно: не то радоваться, не то в растерянности искать дорогу, которая вдруг, почему-то оборвалась и заросла высокой травой.
о7. Личный статус
.|tu hominem esse
о8. Связь
akina_tanuki@mail.ru
о9. Частота посещения
Если мне ролевая нравится, я хоть весь день на ней сидеть могу. У меня один бич – мама. Но я ведь всегда умудрялась выкрадывать комп. ^___^ Так что, думаю, буду почти каждый день, если  не каждый
1о. Читали правила?
Я честно не поняла… Я типа должна ответить ? верно
11. Дополнительная информация
нет
12. Пробный пост
Кажется, все вокруг горело алым пламенем.
Застоявшийся, густой воздух периодически рассекали легкие дуновения ветра, которые, казалось, несли на себе как пыльцу отблеск вечерней зари. Все окружение Винри как будто было направлено на то, чтобы раздавить ее под весом собственной старости и значимости - даже запах родных железных деталей сейчас казался противным и ненастоящим. Лучи солнца еще не до конца исчезли, еще не спрятались до следующего утра, а потому искрами падали на деревья и траву, сухую и хрупкую от палящего летнего солнца. И искры эти разгорались и превращались в огненные языки, игравшие на углях, оставшихся от никем не забытого дома.
На первом этаже что-то загремело. Так, кажется, это был звон разбившеся посуды. Звон, именно звон, а не звук. Резонанс, который проникает до самых костей, режет барабанные перепонки, заставляет сердце пропустить один удар, а потом забиться с удвоенной скоростью. И каждый удар, будет хором с колоколами деревенской церкви отбивать секунды.
Где-то вдалеке в небо поднялись испуганные вороны. Пронеслись над полями, коснулись крыльями слепящего, потухающего солнца и зацепились когтистыми лапами за кроны деревьев. И там продолжали издавать свои птичьи, примитивные, хриплые звуки - как будто есть зачем кричать. Как будто есть какая-то фигура, которая поднимается из-за высокой травы и пшеничных полей и тревожит покой и одиночество глупых черных пернатых, осевших на молодом дубе.
Далеко, в самом конце проселочной дороги, силуэт, незаметный в искрах и тени наступающей ночи, поднял руку, как будто в знак приветствия и, как будто зная, что Винри сейчас сидит у окна и уже целый час просто смотрит на просторы деревенской глуши. Рука опустилась, исчезла, слилась с остальным телом возникавшей перед девушкой фигурой. Алый плащ казался темнее обычного, почти что багровым, и сливался с языками пламени, поглотившего все окружение алхимика, играя и развеваясь на ветру.
Живой.
В голове как будто что-то щелкнуло, а тяжелый, густой воздух словно переполнил больную голову, заставляя мыслить односложно и без всяких отклонений от главной мысли.
Живой.
Сердце почти выбивало ребра, стучалось о стенки грудной клетки. Растрепанные волосы ветер бросал в лицо так, что они мешали полностью увидеть любимого человека, который становился все более осязаемым, все более настоящим, все более видимым и четким. И ради того, чтобы приблизиться к нему, не жаль было броситься по дороге – сухой и потрескавшейся, - босиком, без оглядки, не замечая насмешливого взгляда, который бросила вслед внучке Пинако.
И наверняка ведь вернулся, потому что опять во что-то ввязался, потому что опять сломал правую, стальную руку, а не потому что очень хочет ее увидеть. Но все существо Винри сейчас занимала только одна мысль: «Живой…»